Надежда Георгиевна Ожегова с 10 лет трудилась в колхозе, испытав все тяготы и лишения Великой Отечественной войны.
Каждый раз, разговаривая с ветеранами, особенно с теми, кто жил и работал в колхозах, бываю потрясена, как тяжело жилось в то время – и до революции, и после нее. А во время войны еще труднее. Лозунг «Все для фронта, все для победы!» не был просто словами. Люди своими делами его доказывали, только чтобы быстрее закончилась война, чтобы родные пришли домой… Но жизнь вносила свои коррективы. Не многие вернулись с фронта, а те, кто возвращались, часто были инвалидами. В деревнях и селах мужчин было мало, и все тяготы жизни, восстановление разрушенного после войны хозяйства легли на женские плечи. Все мои собеседницы, вспоминая былое, начинали потихоньку вытирать слезы. И слушать такие рассказы без содрогания и без слез невозможно.
Вот и этот мой рассказ основан на реальных событиях. Моя собеседница – ветеран труда, член Всероссийской общественной организации «Дети войны» Надежда Георгиевна Ожегова.
Родилась она 30 апреля 1934 года в селе Алия Болейского района Читинской области. Мама – Антонида Васильевна – 1914 года рождения, отец, Георгий Михайлович, – 1918-го. В семье было четверо детей: три девочки и мальчик. Отец и мать работали в колхозе «Заря» разнорабочими. Приходилось все делать вручную: пахали на быках, сажали картошку, гречиху, пшеницу, овес, сою. Собирали все тоже вручную.
Когда началась война, отца Надежды взяли на фронт. Она очень хорошо запомнила, хоть и была еще очень маленькой, как он подошел к ней, крепко обнял и сказал: «Ну, дочка, до свидания!» Погиб он в 1943 году: был тяжело ранен, попал в госпиталь, но не оправился. В семью пришла похоронка: «Ваш отец, стрелок Ожегов Георгий Михайлович, за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, 26 августа 1943 г. умер от полученных ранений. Похоронен в с. Терновое Харьковской области. Настоящее извещение является документом для ходатайства о пенсии».
Антонида Васильевна осталась одна с четырьмя детьми. Самая младшая дочка умерла от голода. Прокормить всех не получалось. В то время не было даже досок, чтобы сколотить гроб и похоронить малышку по-человечески, поэтому девочку предали земле вместе с председателем колхоза, который тоже скончался из-за голода. И сейчас говорить об этом жутко, а каково было увидеть это собственными глазами?! Но надо было жить дальше. Антонида была на трудной, черной работе, так как была неграмотная. Косили, молотили, вязали снопы, на быках возили и скирдовали. Лошадей не было – всех забрали на фронт. Дети как могли помогали мамам.
После уборки урожая, случалось, собирали колоски. Если не успели или не сумели спрятать, объездчик, который осматривал поля, ловил детей и больно бил их, чтобы знали, что колхозное брать нельзя. И тогда дети научились находить мышиные норы и забирать зерно оттуда, чтобы мамы могли состряпать оладьи вперемешку с опилками…
В деревне не было электричества вплоть до 1957 года. Щипали лучины для освещения помещений, но только на то время, пока нужно было поесть или что-то писать. Один держал лучину – другие ели, потом менялись местами.
Летом также собирали крапиву, щавель, кислицу, дикий чеснок, последний был большим лакомством.
Зимой Антонида Васильевна работала сторожем на овощехранилище, а соседка отапливала его. Они договорились между собой поздно вечером взять по ведру картошки, чтобы накормить детей. Но двоюродный брат, который был председателем колхоза, увидел их, выходящих из овощехранилища с ведрами, и заявил в сельсовет. Позвали милицию, был суд. Женщин осудили на пять лет. На последнем заседании срок сократили до одного года, учитывая, что у обеих маленькие дети. Целый год мать работала на трудодни: половина заработанного оставалась колхозу. После подсчета оказалось, что заработала Антонида всего одну штуку турнепса. Как выжили, Надежда и не помнит. Конечно же, нужно было помогать матери. Учиться времени не хватало, но зимой старались ходить в школу. Детей там кормили баландой, в которой плавали по кусочку картошки и капусты. Но все-таки лучше, чем ничего.
Весной Надежда пошла работать в колхоз. Вместе с сестрой Ниной поливали грядки, где были посажены огурцы, помидоры. Здесь кормили обедом. Давали 200 граммов хлеба, сулой – кисель из овса. Дома маленький братик, он тоже есть хочет. Надя несла хлеб ему. Соблазн съесть самой был велик, но сила воли побеждала. До дома доносила весь паек. Матери как вдове участника войны колхоз выделил телку. Вырастили, через год было молоко, но кормилицу держали по очереди. Неделю одна семья, другую – соседи. Военкомат выделял на месяц полкилограмма сахара, яичного порошка, крупы по 200 граммов на каждого члена семьи. Так вот и выживали.
А дальше Надежда рассказывает о таком случае, от которого, как говорят, волосы встают дыбом. В селе жила женщина, у которой было четыре дочери. Чтобы как-то выжить и не умереть с голоду, она решила убить младших детей, а затем варила суп, чтобы прокормить себя и двух старшеньких девчонок. А так как село маленькое и все друг друга знали, все на виду, соседки заметили, что не видно детей. Поинтересовались у матери. Та ответила, что ребятишки у бабушки, которой трудно одной управляться с хозяйством. Однако когда соседки зашли в дом, увидели на печке чугунок, в котором что-то варилось. Женщины догадались, какая трагедия здесь произошла, выйдя из дома, они сразу отправились в милицию. Был суд, женщину осудили на 25 лет. Дети – Мария и Александра – попали в интернат. Прошло много лет, они выросли, создали семьи, родили своих детей. И вот однажды – стук в дверь. Александра увидела на пороге свою мать, которая вернулась в родное село из заключения спустя четверть века. Но на порог ее Шура не пустила… Говорили, что женщина эта вскоре уехала насовсем из этого села. Что было с ней дальше, никто не знает, да и не интересовались этим.
Моя героиня окончила 4 класса, дальше учиться не смогла, так как средняя школа была далеко – в соседнем селе. А одеть-обуть было нечего. Летом бегали босиком, зимой была одна фуфайка на двоих.
С 10 лет работала в колхозе. Косила сено. Норма – две сотки за смену. Скирдовала снопы. А силенок не было: ну-ка подними этот сноп наверх… Училась водить трактор. Сажали в колхозе картошку, капусту, свеклу, сеяли кукурузу. Овощи потом давали колхозникам за трудодни. Так она работала до 1955 года.
Там же, в колхозе, познакомилась она с молодым человеком, Виктором. Как рассказывает, он увидел ее и сразу пропал. Парень пришел к маме Надежды просить разрешения жениться на девушке. Но в сельсовете их не расписали: как и у многих колхозников в то время, у Нади не было паспорта. В 1955 году родился сын Николай. А через некоторое время Виктор отказался и от нее, и от ребенка. В 1957 году Надежда родила сына Сергея. Но второй муж тоже оказался ненадежным. Женщина воспитывала сыновей одна.
В Алдан приехала в 1962 году. Позвала ее сюда односельчанка, которая уже к тому времени работала в Алдане. Надя устроилась в совхоз «Ударник» дояркой, но проработала недолго – платили мало. Начала трудиться на Якутской швейной фабрике. Сменить место работы пришлось еще не раз, так как растила сыновей одна, нужно было зарабатывать. Детей учила жить честно, уважать старших. Как матери-одиночке ей дали квартиру в доме по улице Мегино-Кангаласской, где она живет до сих пор.
На пенсию вышла в 1984 году из отдела вневедомственной охраны при Алданском РОВД. Отдых действительно был заслуженным, так как всю свою жизнь трудилась, с малых лет. Да и сил работать у нее уже не было.
За свою большую трудовую жизнь Надежда Георгиевна не раз удостаивалась почетных грамот, благодарственных писем, а также наград к юбилейным датам.
Сейчас Надежда Георгиевна ожидает получения квартиры по программе переселения, позитивно относится к жизни, старается по возможности быть в движении, ведь оно – жизнь. Единственное, о чем всегда напоминает, – чтобы не забывали младшие поколения долгожителей, навещали в праздники и не оставляли без внимания в будни.
Г. Красноусова,
председатель Алданского районного совета
ветеранов войны, тыла и труда.